Частица тьмы - Терри Тери

— Нет, не ты. Виноват мистер Самодовольство. Что он задумал?

Шэй криво улыбается.

— Подходящее прозвище, кстати, хотя, возможно, точнее было бы сказать, что он считает себя богом.

— Итак, что же наш чокнутый полубог задумал?

— Пытается найти способ лечения этой инфекции.

— На это трудно что-либо возразить.

— Ты подопытная.

— А вот это уже не слишком хорошо.

Шэй принимается объяснять, как все, кто жил здесь, заболели, и она пыталась спасти их. Как проникала внутрь человека и забирала его боль. Какие отличия увидела в ДНК выживших.

— Ух ты. Серьезно? Можешь видеть все, что происходит внутри человека, даже его ДНК?

— Да. И у выживших есть дополнительные секции ДНК, которых нет у всех остальных.

— А у меня есть?

— Не знаю. Могу проверить. Но только один из пятидесяти тысяч заболевших выживает. — На лице Шэй написано неподдельное страдание.

— Я все равно не понимаю, зачем он притащил меня сюда.

— Примерно один из двадцати обладает иммунитетом. Если у тебя иммунитета нет, я могу посмотреть, как ты будешь меняться с начала болезни и в процессе, проверить, есть ли способ повлиять на происходящее, направить его в сторону выживания. До сих пор мне это не удавалось, потому что я имела дело только с теми, кто уже заболел.

— Значит, он действительно хочет, чтоб я заразилась? Чокнутый полубог — это еще слишком мягко сказано. — Она припечатывает его такими эпитетами, которых я, пожалуй, никогда раньше и не слышала. Слушая объяснения Шэй, я начинаю понимать кое-что из того, чего не понимала раньше. И вспоминать то, что слышала. Душа моя наполняется ужасом.

— Шэй? Джамар сказал мне кое-что, когда заболел.

— Что?

— Он сказал, что на ферме больных не было. Что им велели идти назад, и по дороге сюда они встретили каких-то людей. И он думал, что от них-то они и заразились.

— Что?

— Кто такой Джамар? — спрашивает Иона.

— Человек десять из общины жили на дальней ферме, когда сюда добралась эпидемия, — объясняю я. — Ксандер сказал, что они уже были больны и пришли домой умирать. Но Джамар рассказал совсем другое.

— Ксандер намеренно привел их сюда? То есть… я тогда тоже засомневалась, но он убедил меня — и Септу, — что это не так. Он солгал, и мы ему поверили.

— Ваш Ксандер — не чокнутый полубог, а самый настоящий маньяк-убийца, — говорит Иона и добавляет еще пару ласковых. — Хотя, возможно, я окажусь выжившей, и ему не повезет? — добавляет она.

— Может быть. Или выяснится, что у тебя иммунитет.

— Один шанс из двадцати: не слишком обнадеживающе. Хотя, если бы у меня был один шанс из двадцати выиграть в лотерею, я бы подумала, что дело того стоит. Чего не скажешь про один на пятьдесят тысяч.

— Я не знаю, как определить, обладает человек иммунитетом или нет. Но ты хочешь знать, можешь ли выжить, если заболеешь? Хотя я не должна делать ничего из того, чего он от меня хочет. Мы можем сегодня просто заняться чем-нибудь по своему желанию, а завтра посмотрим.

— Велик соблазн показать ему кукиш, но если окажется, что у меня нет иммунитета, сможешь сделать что-нибудь, если я заболею?

— Может быть, не знаю. До сих пор мне не удавалось. — Шэй роняет голову на руки.

— Бьюсь об заклад, что если способ есть, ты его найдешь, — говорю я.

Шэй поднимает глаза, улыбается краешком рта, но улыбка тут же гаснет.

— Спасибо, Келли. Но пока я только и делала, что терпела неудачу. — Она поворачивается к Ионе. — Ну, хочешь знать, не можешь ли ты быть выжившей?

18

ШЭЙ

Иона нервничает, а напугать ее не так-то просто.

— Что ты должна делать? Это больно?

— Нет. Мне надо просто соединиться с твоим разумом, посмотреть на твою ДНК и все остальное, что смогу найти. Если, основываясь на этом, я увижу, что ты можешь быть выжившей, то сравню твой ДНК с ДНК Келли. Ты ведь не против, Келли?

— Конечно, нет.

— Итак, мы трое составляем идеальную подопытную группу: одна с иммунитетом, одна выжившая и я, неизвестная величина, — говорит Иона. — А что именно ты имела в виду, когда сказала, что должна соединиться с моим разумом? Это вроде того, что делают вулканцы[2]?

— Не знаю, возможно. Тебе лучше спросить у Спока.

— Это совсем не страшно, правда, — уверяет Келли. — Ксандер уже проделывал это с тобой, чтобы заставить сесть в вертолет. Было же не больно, верно?

— Хочешь сказать, что тоже можешь заставить меня что-то делать против моей воли?

— Могу. Но не буду.

— Ладно. Действуй. Но ты перестанешь, если я попрошу?

— Конечно.

Иона садится прямо, как палка.

— Может, попробуешь немного расслабиться? Просто откинься назад, закрой глаза, устройся поудобнее — это может занять некоторое время. Не забывай дышать. — Я обращаюсь не только к ней, но и к себе тоже. Как бы близки мы ни были раньше, сейчас мы станем еще ближе. Будет ли ей, как и Каю, неприятно из-за того, что я могу это делать?

Я проникаю в ее сознание.

«Привет».

Она вздрагивает.

— Шэй? — говорит Иона вслух. Нет, я не слышу ее — когда я вот так простираю свой разум вовне, физическое ощущение себя и того, что вокруг, исчезает, — но я вижу все изнутри.

«Ты можешь говорить вслух, если хочешь, но также можешь говорить мысленно, я тебя все равно услышу».

«Шэй, это так необычно».

«Да. Прости. Я сейчас и есть Госпожа Необычность». Я открываю ей мои чувства, чтобы она знала, что не только я могу видеть ее.

Она берет мою руку, сжимает. И вновь я не ощущаю этого физически, а только через ее сознание.

«Если ты сейчас держишь мою руку, я этою не чувствую. Я только у тебя в голове, а не в своем теле».

«Ну и ну. Извини. Продолжай».

Оставив лишь легкий контакт с ее сознанием на случай, если она попросит остановиться, я проникаю дальше, глубже: кровь, клетки, частицы, волны. Кружу внутри нее, медлю, не хочу смотреть более внимательно, потому что боюсь того, что узнаю. Но ведь именно за этим я здесь?

Заставляю себя сосредоточиться на ДНК и тех повторяющихся последовательностях мусорных ДНК, которые есть у меня и у Септы и которых нет у Ионы. Шансы были ничтожны, но я все равно надеялась. Если мы правы насчет того, как это работает, тогда в случае, если Иона заболеет, она не выживет. Есть ли вероятность, что она не подверглась инфекции, приехав сюда, когда другие умерли совсем недавно? Могло ли это миновать ее?

Но остается еще надежда, что она относится к тем пяти процентам, которые обладают иммунитетом.

Я изучаю более внимательно каждую ниточку ее ДНК, каждый ген, каждый протеин. Соединяюсь еще и с Келли, чтобы посмотреть, нет ли у нее какого-то отличия, которое я пропустила.

Может быть — всего лишь может быть, — в структуре некоторых ДНК есть что-то, что отличает ее от Келли? В способе соединения или еще в чем-то? Но я не уверена.

В конце концов, я понимаю, что дольше откладывать нельзя. Я выхожу, открываю глаза. Встречаю ее взгляд.

— Говори прямо, — просит она.

— Ладно, если мы правы насчет того, как все это происходит, то, судя по твоей ДНК, ты не выживешь, если заболеешь. Остается только надеяться, что у тебя иммунитет.

19

КЕЛЛИ

Мы находим немного попкорна и отправляем Анну на кухню — приготовить вредное для здоровья угощенье. Собираемся не спать всю ночь. Потому что, как сказала Иона, если это ее последняя ночь, то она намерена как следует повеселиться.

— Ты уверена, что нет никакой выпивки? — спрашивает Иона.

— Извини, — отвечает Шэй, — в Мультиверсуме «сухой» закон. Но я могу сделать кое-что другое: могу повысить твой уровень серотонина. Ты почувствуешь себя на седьмом небе.

— Прибереги это для того времени, когда я заболею.

— Не когда, а если.

— Думаю, у Септы есть вино, — говорю я.